СТАХОВСКИЙ: Дорогие друзья, добрый вечер! Начинается рубрика «Школьная анкета», в студии Вера Кузьмина и Евгений Стаховский. Сегодня у нас в гостях Юрий Куклачев. Здравствуйте.
КУЗЬМИНА: Здравствуйте, Юрий Дмитриевич.
КУКЛАЧЕВ: Здравствуйте, добрый вечер. Приятного аппетита.
КУЗЬМИНА: Спасибо большое.
СТАХОВСКИЙ: Юрий Дмитриевич Куклачев, советский, российский артист цирка, клоунады, наверное, дрессировки.
КУКЛАЧЕВ: Вот слово «дрессировка» я очень не люблю.
СТАХОВСКИЙ: Не нравится?
КУКЛАЧЕВ: Понимаете, в чем дело, дрессировать - это значит заставлять. А моя работа с кошками, она совершенно к этому не подходит, потому что кошку невозможно заставить, ее невозможно подчинить своей воле, кошка живет сама по себе. И вот у меня дома 30 кошек, и получается, что я у них в гостях, а не они у меня.
СТАХОВСКИЙ: Прямо дома? А в театре?
КУКЛАЧЕВ: Ну, в театре 200. Но я домой забираю, там мы бегаем.
КУЗЬМИНА: А Юрию Куклачеву возможно заставить?
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, вот кошки меня научили - невозможно.
КУЗЬМИНА: Невозможно заставить?
КУКЛАЧЕВ: Заставить - нет.
КУЗЬМИНА: То есть вот эта выдержка и противостояние…
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, может быть, так жизнь сложилась. Ну, противостояние… недавно мы такой огромный удар выдержали, когда на театр было нападение, вы сами слышали, помните? Спасибо журналистам, еще раз есть возможность сказать: спасибо, ребята. Вот вас всё пытаются назвать: желтая, желтая. А здесь просто я сказал: «Помогите!» - и прибежали все, все журналисты, все газеты и всё телевидение. И, вы знаете, так вцепились и начали бороться. Если бы не они, то нас бы тихонько так и уничтожили бы, никто бы не помог.
КУЗЬМИНА: Спасибо, на этом наше интервью закончено, мы получили то, что хотели, спасибо большое.
КУКЛАЧЕВ: Давайте поговорим о хорошем. Сегодня у нас есть о чем поговорить, потому что, к счастью, мы построили хрустальный замок, счастье, что Сергей Семенович Собянин любит детей, и гостей Москвы, и москвичей, и вот он нам дал возможности, через комитет культуры тоже нам помогал, и мы сумели такой капитальный ремонт сделать. У нас теперь витражи французские, только в Нотр-Дам де Пари и у нас. Это не просто стекло крашеное, а это, знаете, такой хрусталь, там специальная технология. Люди приходят, которые понимают, они просто удивлены, откуда это.
КУЗЬМИНА: Вот люди, которые нас слушают, тоже удивлены. Мне кажется, что одно ваше имя должно открывать двери в любые витражные мастерские напрямую.
СТАХОВСКИЙ: Да, собственно, это же нормальная ситуация, так же и должно быть, в этом нет ничего сверхъестественного.
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, сегодня настало такое время, что к имени не очень-то относятся, могут даже сказать: «Что, он художественный руководитель, он директор? Да мы его уволим! Ну, пусть будет артистом». Понимаете, молодежь, которая приходит к власти, может так заявить. Я понимаю, у них в голове может появиться такая идея. Сегодня не уважение к старшим, нет такого, как раньше было: о, это народный артист!.. Нет, сегодня: «А кто это? Да мы его сейчас можем растоптать». Пусть даже я ничего в жизни не представляю, я ничего не сделал, но вот я могу растоптать любого, сегодня у меня есть возможность топтать. Понимаете? Но я к этому готов, спокоен, и поэтому меня очень трудно сдвинуть. Главное, что у меня есть главная задача, у меня есть программа, которая меня вдохновляет, и я живу.
КУЗЬМИНА: Мы к этой программе сегодня не раз еще вернемся. Давайте начнем с самого-самого начала. Все-таки у нас «Школьная анкета», и первый наш вопрос, любимый, наверное, нашими слушателями: ваше первое детское воспоминание? Вот первое воспоминание о себе, самое-самое ранее?
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, я послевоенный ребенок…
СТАХОВСКИЙ: 12 апреля 1949 года.
КУКЛАЧЕВ: Да, вот 1949 год очень трудный год. Мой отец был такой человек военный, и он где-то взял и рассказал анекдот нехороший. Что-то показалось, что это на Сталина как бы намек. Ну, и его с работы сразу, сказали: под домашний арест, никуда не выходить. Мать испугалась - арестовывали же всех. Помню как сейчас, вбегает дядя, вот он вбегает, хватает меня, как я был, пиджак, пальтишко, валенки, потому что, в общем, так уже прохладно было, и повезли в деревню. Я помню, я ехал в деревню, поезд, мне было три годика или четыре, короче, я помню это очень хорошо. Я залез на самую верхнюю полку, знаете, там раз, два и третья, куда чемоданы складывают, а там грязно, я счистил пыль и лег. И вдруг дядя говорит: «Ну хватит, полежал, давай спать, спускайся вниз». Я говорю: «Нет, я здесь буду лежать». – «Да ты что, упадешь сверху». – Я говорю: «Нет, я вот здесь буду лежать, очень хорошо». Знаете, ребенок настырный такой. Он меня за ногу начал тянуть оттуда, я завизжал, уже вагон встал, говорят: «Ты что над ребенком издеваешься? Ногу оторвешь!» И вот он меня отпустил, мол, ладно, сел так. И я лег и заснул. И мне во сне снится самолет, я лечу, и вдруг молния: бам! - самолет пополам раскалывается, и я лечу, лечу…
КУЗЬМИНА: И на полу.
КУКЛАЧЕВ: Нет. Я остановился, открываю глаза, а меня держит в руках дядя. Он поймал меня, он всю ночь сидел и сторожил, представляете. Настоящий военный. Он сторожил, он дал своей сестре слово, что довезет меня здоровым.
КУЗЬМИНА: А вы объясняете себе как-то эти сны, когда во сне ты вываливаешься из самолета, и на самом деле в этот момент откуда-то падаешь, летишь?
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, жизнь устроена так, я понял, что вот в это мгновение падения проходит у тебя как бы вся жизнь. Вот в эти несколько секунд вся жизнь пролетает, раз, целый кусок. Это психика так устроена. И вы знаете, моя жизнь…
КУЗЬМИНА: То есть во сне кажется, что это много часов, а может быть, много дней, а это секунда падения всего лишь.
КУКЛАЧЕВ: Да мы с вами сейчас сидим и думаем, что вот мы живем 30, 40, 50, 60 лет. На самом деле нам вообще отпущен один день жизни в космическом измерении. Один день мы живем. А мы думаем, что мы сейчас всё здесь нахапаем, нахватаем, с собой унесем. Ничего! Нам дали один день жизни, это 100 лет в космическом исчислении. На бабочку смотришь: ой, она всего там несколько часов живет. Вот и мы так же. Кто-то и дня не проживает. Понимаете, жизнь - такая вещь. Мне повезло очень в жизни, у меня были прекрасные учителя. Учителя, которые ко мне относились с такой теплотой, вот начиная с первой учительницы, второй, дальше мои педагоги в цирковом училище, везде. Это уникальные люди. Я понял, что, главное, учитель - это источник теплоты душевной. И поэтому я, когда сегодня выхожу общаться с учителями, я говорю: друзья мои, у вас ЕГЭ, у вас какие-то проблемы, вас забросали бумажками, чтобы вы отчеты писали, потому что там они сидят, им нужны отчеты, бумажки, им не нужно, чтобы вы что-то давали, вам некогда заниматься. Но вы запомните одно: при всех изменениях, которые происходят в образовательном процессе, сохраните самое главное - теплоту душевную, больше ничего. Потому что вы научите физике, химии, математике и можете вырастить человека, который не будет уважать свой народ, не будет любить свою страну, и при всех знаниях, которые ему дали, он будет думать, как перечислить туда деньги, как обмануть, будет так приспосабливаться, так хитрить! Хватит! Я сказал, хватит, и начал писать «Уроки доброты». Это началось 15 лет назад. Надо мной сначала смеялись: доброта, она же денег не дает. Конечно, но что делать, мне не надо денег, я зарабатываю, я артист, которого любят, я работаю.
КУЗЬМИНА: Со стороны это действительно выглядит несколько наивно.
КУКЛАЧЕВ: Наивно выглядит, но я показал своей работой, что, оказывается, когда человек устремляется к своей цели… Первое, я попробовал в школах, ну, там сытые, довольные дети, они трудно воспринимают. Я пошел дальше, пошел в колонию, где уже, можно сказать, дети…
СТАХОВСКИЙ: Для несовершеннолетних?
КУКЛАЧЕВ: Да, с 12 до 16 лет. Сейчас, как несчастье, страшное дело, уже 11-летние преступники стали приходить туда, представляете?
СТАХОВСКИЙ: Представляю.
КУКЛАЧЕВ: И я начал с ними работать вместе с психологом, мы вместе, дружно, по нашей программе. И вы знаете, мы сдвинули психику у них, мы научили их самому главному, мы помогли им ставить рефлекс цели. Еще в 1895 году Иван Петрович Павлов, великий ученый, сказал: родители, психологи, учителя, развивайте у детей рефлекс цели, рефлекс цели дает ребенку устремление в жизни. А вот устремление воспитывайте, чтобы было идеальным, потому что взять чужое - тоже может быть устремление. И я начал писать свои книги. Главная цель и задача, чтобы сохранить у детей главный природный инструмент, который господь дал каждому человеку, чтобы этот природный инструмент вел их по жизни, и чтобы они пришли в этой жизни честными и чистыми, открытыми людьми.
Что я сделал? Я создал целый психофизический тренинг, чтобы сохранить главный инструмент - совесть, то, что сегодня очень у многих отсутствует. Те, кто прорвались куда-то, где могут схватить, хватают всё, забыв о том, что совесть… Как сказал в свое время великий актер Щепкин: вы знаете, бойтесь не того ревизора, который стоит за дверью, а того, который подойдет к вашей гробовой доске. Он возьмет вас за горло и спросит: ну как, дорогой, как вы без меня прожили? И ты поймешь, что всё, что ты хватал, ничего с собой не унесешь. И скажешь: прости меня, я хочу вернуться назад, всё поменять. А уже времени не будет! Червяк тебя будет ждать!
СТАХОВСКИЙ: Юрий Дмитриевич, вы очень эмоционально обо всем этом говорите. Мне раньше не давал покоя один вопрос, теперь не дают покоя два вопроса. А вам, вот вы говорите все эти вещи, а вам лично это зачем? Совесть вот эта, колонии какие-то? Вся страна вас знает, что вы прекрасный артист, что у вас кошки и так далее, вы уникальный в какой-то степени человек в этом смысле, и тут – раз…
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, для меня уникальный артист, уникальный, я считаю, все артисты, которые выдвигаются куда-то вверх, вперед, должны брать с него пример, это - Иосиф Давыдович Кобзон. Вот он, кажется, при своей вершине, высоте, необыкновенной популярности, он помогает, всё, что можно, какие возможности, он всё прикладывает, чтобы помочь талантливым людям, продвигает. Понимаете, если у тебя появилась возможность, ты взлетел, ты поднялся… Вы знаете, в Новом Завете прекрасные слова сказаны: чем выше ты поднимаешься, тем больше должен быть слугой для народа. А чем больше становишься, ты должен всё отдавать своему народу. Всё, это основа моей жизни. Дело в том, что я написал серию программ «Школа доброты». Многие в Интернете сразу начали: школа, уроки доброты, школа… Я тут же - я придумал, я создал - взял патент и ко всем обратился: друзья, снимите, пожалуйста… Если будет соответствовать моей программе, тогда мы работаем вместе, если не соответствует, отойдите и будем юридическим языком с вами разговаривать.
СТАХОВСКИЙ: А почему «Школа доброты»? Вам кажется, не хватает доброты в мире, или это то, что вам лучше всего удается?
КУКЛАЧЕВ: Дело в том, что вся моя жизнь сложилась так, что только благодаря этой энергии, доброте я стал Куклачевым. Ко мне мои учителя по-доброму относились, ко мне мои родители относились. Я приходил, помню, к моему другу и слышал, там мать кричала: «Я тебя кормить буду? Хватит, иди работать, Мишка, иди работать, хватит, мы устали тебя кормить!» А моя мать говорила: сынок, мы продадим всё, только учись, учись, не надо работать, учись, учись, мы всё последнее отдадим, я пойду побираться, только учись. И я понял, что вот это доброта материнская, доброта учителей. Мне господь дал возможность, я встретил девочку маленькую, которая вышла замуж не за олигарха, популярного народного артиста, она вышла за студента циркового училища. Пришла, увидела, я ее взял за руку, и она сказала: мы пойдем вместе. И мы стали вместе, мы преодолели все трудности, понимаете, она мне подарила трех ангелов. Очень важно, в чем смысл моей программы? Первое, сохранить совесть. Второе, понять самого себя, кто ты. Я не занимаюсь психологией, нет. Я занимаюсь совершенно другими делами. Я помогаю человеку, ребенку, чтобы он понял самого себя. Первое, с чего мы начинаем: заведите добрую тетрадь. Что это такое? Это очень хорошая тетрадь. Первое, на обложке нужно приклеить фотографию, которая тебе больше всего нравится.
СТАХОВСКИЙ: Собственную, свою?
КУКЛАЧЕВ: Свою личную, чтобы ты нравился себе, потому что очень важно, чтобы человек научился любить себя. Ведь любить себя никто не умеет. Я спрашиваю: ты любишь себя? Да, я себя люблю, - взрослые говорят. Смотрите: пьет, курит, ругается, обижается, злится, ревнует. К любви это никакого отношения не имеет.
СТАХОВСКИЙ: А что такое любить себя?
КУКЛАЧЕВ: А любить себя - это значит уметь помогать себе. Не кто-то чтобы, мама, папа тебе, а ты сам за собой ухаживай. Любить себя - это значит чувствовать себя и понимать в любых ситуациях себя. Любить себя - это значит уметь сдерживать свои эмоции, чувства, желания, уметь руководить ими, чтобы не они тобой руководили, а ты ими стал руководить, чтобы ты стал хозяином своей жизни. И ты сам своей мыслью, своей выдержкой мог ставить цель, задачу, к ней устремляться только чистым и добрым путем. Как только начинаешь так идти, все тебе помогут, Вселенная встанет тебе на помощь, на защиту. Вот смотрите, у меня уже, видите, мозоли. Седьмой десяток, а я работаю, тружусь, у меня нет другого понятия, я в цирке был, а в цирке у нас сальто под фонограмму не сделаешь. И вот в доброй тетради мы рассказываем детям, как любить себя, потому что в главной книге человеческого разума сказано: возлюби ближнего, как самого себя. А мы себя только на словах любим. А еще - я сейчас в Иерусалим съездил - сказано было еще сильнее: возлюби врага своего, как самого себя. Представляете, как это трудно, даже помыслить это тяжело!
КУЗЬМИНА: Юрий Дмитриевич, к вопросу об эмоциях хотелось бы вернуться. Где-то проблеснуло это слово по поводу детей и эмоций. Ведь сейчас современные родители учатся у неких учителей, мы возьмем их в кавычки, наоборот, тому, что ребенок должен свои эмоции выказывать, он должен говорить, что ему не нравится, не то что, как вы там…
КУКЛАЧЕВ: Нет, нет, вы неправильно меня поняли.
СТАХОВСКИЙ: Ты не поняла, мне кажется, да.
КУКЛАЧЕВ: Нет, золотая моя. Ребенок должен свои эмоции не держать внутри себя, а уметь высказать, наоборот, найти в себе силы и сказать. Ко мне приходит моя внучка. Я говорю: «Как в первом классе там всё?» Она говорит: «Хорошо, там урок рисования». Прошло 2-3 дня, я говорю: «Ну как, ты ходишь? Мама же у тебя художник, ты тоже хочешь быть художником?» - «Да, но мы туда больше не ходим». – «А почему?» - «Учительница злая». Вы представляете! Учителя, те, которые сегодня меня слышат: если ребенок говорит, что учительница злая, значит, вы не имеете права заниматься этой работой! Это не ваша профессия, ищите другую профессию, уйдите, не уничтожайте наших детей! Это самый главный источник доброты душевной, это основа сегодня. Я расписал целую программу и для педагогов. Помочь педагогу сегодня надо. Ведь смотрите, как умно кто-то сделал в 90-м году, ведь придумали же, догадались, как разрушать Россию! Смотрите, убрали слово «воспитание» из образовательного процесса, а учителю сделали ставку нищего, как уборщице. Уборщица, представляете, уборщица воспитывает наших детей за копейки! Ну сейчас, слава богу, хватились, поняли, вспомнили слова Менделеева, который сказал: образование без воспитания то же самое, что меч в руках сумасшедшего. И стали повышать ставку педагогам.
СТАХОВСКИЙ: Юрий Дмитриевич, мне вот какой вопрос не дает покоя. Я уже сегодня упомянул, но тем не менее. Вот вы родились 12 апреля, в День космонавтики.
КУЗЬМИНА: Почему?
СТАХОВСКИЙ: И смотрите, Юрий Гагарин, который имеет самое непосредственное отношение к Дню космонавтики, он ведь тоже Юрий, и вы вроде как Юрий. Но вы родились в 1949 году, задолго до космонавтики и задолго до Юрия Алексеевича и его полета.
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, жизнь моя заранее, я думаю, была уже где-то определена.
СТАХОВСКИЙ: Вы верите в эти мистические пересечения жизненные?
КУКЛАЧЕВ: Здесь никаких мистических нет, просто жизнь поставлена у каждого человека, вот у вас, у вас, у каждого абсолютно есть свое предназначение. Единственное, что надо уметь прислушаться к себе. Вот я в своих книгах помогаю детям прислушаться к себе. У меня есть такой урок «Учитесь слушать тишину». Почему прислушаться к себе? Научиться разговаривать со своим сердцем, потому что твое сердце тебе всегда скажет правду. Но это не всегда будет выгодно, но зато честно и по справедливости. И вот как-то вся моя жизнь была поставлена так, что я прислушивался к себе, я старался понять, что я могу делать, как. Сначала появилась цель стать артистом цирка. Цирк - это гениальное искусство. Я поступил на 7-й раз в цирковое училище, я встал, потом я поставил задачу стать клоуном, который должен отличаться от всех клоунов мира. И надо не просто ставить задачу, а каждой частичкой своего тела, каждой хромосомой, каждой волосинкой.
СТАХОВСКИЙ: Юрий Дмитриевич, но вот в этом, мне кажется, есть некоторое противоречие, потому что, с одной стороны, вы говорите о предназначении, а с другой стороны, вы говорите вроде как и о своем желании это делать.
КУКЛАЧЕВ: А вы знаете, под лежачий камень вода не течет, и на бога надейся, сам не плошай. Поэтому, когда ты сам, только так можно определять и в своей хромосоме находить свое предназначение. Когда посыл - найти, чем мне отличаться от всех клоунов. И вдруг мне, раз, котеночка маленького, маленький сидит, гноем глаза покрыты, мокренький, мне его жалко стало.
СТАХОВСКИЙ: Это вам сколько было лет приблизительно?
КУКЛАЧЕВ: Да я закончил уже цирковое училище, я уже начал работать просто клоуном, клоун-пародист, коверный клоун.
КУЗЬМИНА: Это же такой знак был?
КУКЛАЧЕВ: Дело не в знаке. Вот я искал, а для меня как бы проверка произошла, природа проверила.
СТАХОВСКИЙ: Увидит или нет?
КУКЛАЧЕВ: Пройдет мимо? Можно было пройти мимо своей любви, и всё, и никогда бы больше этого не было бы: ты такой человек, значит, иди гуляй, это тебе не дано. А я взял, принес, понимаете. Я же не думал с ней работать. А кошка обняла меня и так смотрит… Понимаете, они, животные, с нами разговаривают. Мы же все бежим, мы все люди, мы высокие создания, мы не обращаем внимания на наших животных, вы понимаете. А они с нами говорят. И если ты прислушиваешься к ним, мыслетворчество получается. Вот появилась идея: давай работать вместе. Я начал выступать, а когда я начал выступать, я не думал, что это меня выведет вперед. И вдруг, когда приезжаем в Канаду, в Канаде вдруг – взрыв, и нам дают золотую корону клоунов, и оказывается, вот как вы сказали, Юрий Гагарин и Юрий Куклачев - два Юрия, так в газетах и писали: один покорил космос, другой покорил наше сердце. Они называли нас «русское чудо», представляете, что это такое в Канаде? Это 1976 год. Меня даже премьер-министр домой к себе пригласил, это было уникальное явление.
СТАХОВСКИЙ: Что вы там делали?
КУКЛАЧЕВ: В гости пригласил на обед, пообедать. Потом мы переехали в Америку, в Америке стал почетным членом клоунов Америки, и я понял, что я попал в такую струю, которая меня, так сказать, определила. Но я всегда знал, что моя жизнь… вот есть точка на планете, маленькая точечка, где я родился, и вот я здесь пригодился.
СТАХОВСКИЙ: В Москве, в России.
КУКЛАЧЕВ: И вот, понимаете, вся жизнь… Я очень много объездил. Начиная с 1973 года, каждый год мы всегда выезжали на 3-4 месяца, на полгода иногда, у нас появлялись дети даже за рубежом. Но дело в том, что вот эта точка меня так манила… И я не понимаю, знаете, патриотизм – это не слово, это... Я детям объясняю, что это трудно сказать, что тянет, знаете, как магнит. Вот первое впечатление, импринтинг, впечатление, которое произошло в детстве, - вот оно, оно здесь, и я здесь буду искать себя, работать. Поэтому я создал сначала в цирке программу, потом аттракцион создал, а потом уже понял, что надо что-то еще больше, - создал театр. А когда уже театр создал, я понял, надо создать теперь такое место в Москве уникальное, чтобы все обратили внимание и повернулись.
И мы сегодня к этому уже идем. Это не просто теперь театр, это теперь волшебный мир кошек, моя мечта, которую я хотел создать. У нас хрустальный замок для кошек построен, у нас музей, даже музеем это не назовешь, а у нас картинная галерея, экспозиция. Моя дочь, она закончила академию, ее картины, она рисует только кошек, весь мир ее знает как художника, который рисует кошек. Мы собрали там уникальные вещи. Через кошек мы проводим разговор с детьми. Ведь чем прекрасно? С детьми просто разговаривать - это бессмысленно, они слова слышат, они, кажется, и понимают, а по-настоящему сути не улавливают, потому что дети, с ними надо все-таки через игровое пространство. И я их провожу по нашим коридорам, я веду их, показываю: смотрите, вы видите, вот этот кот - казанский кот. А вы знаете, что, когда приехала Екатерина в Казань, ахнула: а почему в Казани так чисто, нет ни крыс, ни мышей? А ей говорят: а у нас коты казанские. Она говорит: дайте нам котов этих! Две кареты котов ей привезли в Санкт-Петербург, и она выпустила в своем дворце, и уже сколько лет…
КУЗЬМИНА: Ни единой крысы.
КУКЛАЧЕВ: Мало этого, сколько лет в Эрмитаже живут эрмитажные коты, знаменитые эрмитажные, 800 котов, потому что там 15 километров подсобные помещения, кто их охранять может, какая мышеловка? Невозможно. И там эти коты, и мы всё это рассказываем детям. Ребята, вы посмотрите, вот мешочек поднимите, вы видите здесь мешочек? Вот такой котенок рождается легонький, а вот такой он вырастает. А вот самый толстый, жирный кот, вот поднимите - 28 килограммов весит.
КУЗЬМИНА: А как вы относитесь к этой всеобщей гонке за какими-то суперсерьезными породами кошачьими?
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, я отношусь очень спокойно и тихо. Кому-то нужна кошка красивая, с шерстью, а для меня главное, чтобы был друг. Эта дворовая дворняжка, вы возьмите ее - это же глаза человека. Вот эта маленькая серенькая кошечка. Те, кто сегодня меня слышит, они понимают, что это такое, - это друг… Жалко, что они уходят рано из жизни, это же трагедия, понимаете. Вот у меня когда уходили, это как член семьи уходит, это несчастье, это такое горе. Поэтому ищите друга. Не ищите - по одежке встречают, а по характеру, по сердцу.
СТАХОВСКИЙ: А как угадаешь, это же котенок?
КУКЛАЧЕВ: В Тулу приезжаю, пряник тульский - кошка. Кто это? Матрена кошка. Оказывается, у Левши это любимая кошка была, Матрена. Она всегда спала с Левшой в кровати, в постель прыгала к нему. Кошка же чем отличается от собаки? Собака грязная, прыгнет - ой, прямо псинки запах, всё…
КУЗЬМИНА: А кошка себя всю сначала вымоет.
КУКЛАЧЕВ: А кошка, она себя полижет. Прилижется - раз в кровать. А однажды он обнаружил, она не прилизывает себя, а чешется, что-то такое ищет. Подбежал, начал смотреть – ой, блоха. Поймал. Ага, говорит, сейчас я ее подкую! Вот так вот, чтобы она не прыгала. Понимаете, кошка Левше помогла стать знаменитым на весь мир, а мне кошка тоже помогла. С душой, с любовью относись к животным, и все будет в этой жизни прекрасно. И вы, если придете в наш театр, сядете в зрительный зал, идет энергия. У нас какие спектакли - у нас балет с кошками, Вовочка работает (сын Юрия Куклачева, Владимир – прим. ред.), а Димочка (сын Юрия Куклачева, Дмитрий – прим. ред.) - это вообще уникальный человек, у него же знаменитый кот Борис, и он с ним работает. И сделал кошачью… слово «олимпиада» уже опасно говорить, теперь спартакиада.
КУЗЬМИНА: От греха подальше, да.
КУКЛАЧЕВ: Спартакиаду создал. Но кот Борис делает все трюки, которые можно исполнить, уникальный кот. И спектакль «Лес чудес»… Приходите, вы будете потрясены, потому что такого нигде невозможно увидеть. Вы придете, у нас же сейчас можно посещать театр как музей. Вместо слова «музей» мы сейчас ищем другое. Потому что волшебный мир кошек не музей - страна кошек. Вот сейчас даже пришла идея: люди будут подниматься к кошкам, они будут получать визу, визу в волшебный мир кошек, понимаете, с фотографией, и пожалуйста, проходите. Наденьте, пожалуйста, бахилы, вы заходите в хрустальный замок, потому что там 200 кошек, не дай бог инфекцию занесете. У нас театр маленький, но компактный, такой удобный и такой сказочный. А на Новый год сейчас новый спектакль «Волшебные краски», придете, порадуетесь. И я чем радуюсь, я радуюсь за то, что мы в Москве, в моем любимом городе. И именно на Кутузовском проспекте мы сумели создать эту сказку, и мы ее сейчас начинаем развивать, мы ищем всё лучшее, что есть. И находим. Уникальные художники, художник-скульптор из Харькова пришел, уникальный, создает такие скульптуры, мы хотим даже сад кошек сделать рядом. Идей много.
КУЗЬМИНА: Я сейчас слышу, как наши слушатели в автомобиле в пробке сидят и говорят соседу: а театр кошек-то, смотри, на Кутузе находится. Многие не знают. Знают, что есть, но даже не знают, где находится.
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, меня удивляет, я смотрю иногда на людей, я говорю: люди, вы что, как живете? Приезжают сейчас англичане, французы, бельгийцы, японцы просто заполонили сейчас театр, билеты в первые ряды. А эти сидят… Они везут детей туда, в Диснейленд. Да вы здесь посмотрите, что у вас под носом творится! Но мы не очень страдаем, потому что у нас зрителя достаточно. Дело в том, что мне хочется, чтобы наши поняли: гордитесь своим, что в России создали, радуйтесь, что у нас в России. Когда, я помню, мне Борис Николаевич вручал орден Дружбы, я говорю: Борис Николаевич, а за что мне, клоуну, орден Дружбы? Он говорит: ну как, за дружбу с кошками и собаками. А когда я первый раз появился, это был 1974 год, я появился в московском цирке, и на представление пришел, на премьеру, Леонид Ильич Брежнев. И первое, что меня пригласили в антракте подняться в ложу, я поднялся, и вот сидит он, я к нему с большим уважением, уникальная личность, и вот он сидит и говорит: ну надо же, это только в нашей стране такое можно было создать, умница! Как меня поцеловал!
КУЗЬМИНА: Юрий Дмитриевич, чем еще кроме артистов театра кошек мы можем гордиться в городе, в стране?
КУКЛАЧЕВ: Вы знаете, я на эту тему не задумывался, я такой специфический. У нас есть чем гордиться. У нас очень много талантливых людей. И у нас еще одно, я начал работать с детьми, и вдруг я, к своей радости, обнаружил, что у нас уникальные растут дети, вот эти маленькие, 5, 6, 7 лет, это что-то невероятное. Сегодня нужно приложить все силы, сегодня нужно найти огромные деньги, чтобы помочь этим детям раскрыть свой потенциал. Вот это слово «индиго», там какие-то избранные – всё это ерунда, у нас каждый ребенок почти – «индиго». Я сейчас с ними занимаюсь, такие находчивые, такие сообразительные. Вы их не зажимайте. А что получается? У родителей первое воспитание: а ну-ка, сядь, а ну, сиди! И учат, объясняют… Да вы выучитесь у них, они приближены к господу. Вы-то уже давно погрязли в грехах, а они-то еще чисты, у них само сердце благородное, они ищут. И если им сейчас мои «Уроки доброты» начать… Ведь мозг человеческий, что бы вы там ни хотели, формируется с 3 до 7 лет, и в это время формируется и нравственная программа, и программы, которыми человек пользуется потом всю жизнь, и это очень важно - в это время заложить нравственную основу, а дальше уже развивать ее, наполнять эту программу, и дальше она пойдет-пойдет, и мы можем воспитать новое поколение. Мы воспитаем. Вот я работал с детьми в колонии, вы знаете, эти преступники, которые до 12-13 лет воровали, и когда они выходили, никто из них не пошел в другую колонию, для них взять чужое - лучше руку отрезать, понимаете. Я когда приехал на Украину, начал «Уроки доброты» вести, такую позицию, вдруг одна газета, центральная газета, говорит: Куклачев приехал зомбировать наших детей на доброту! Я удивился. Я говорю: ну журналист, ну молодец! Придумать слово – «зомбировать на доброту».
КУЗЬМИНА: А потому что у нас по-другому нельзя, у нас только зомбировать.
КУКЛАЧЕВ: И люди вот так очень резко, примитивно всё… Дело в том, что ребенок - это такое нежное существо, учитель может своим словом, своим взглядом даже сердце пронзить ребенку, надо очень быть аккуратным.
СТАХОВСКИЙ: Сегодня, мне кажется, моя функция сводится к напоминанию, что в гостях у нас Юрий Дмитриевич Куклачев. Юрий Дмитриевич, я все-таки позволю себе задать несколько вопросов. Вы много говорили о доброте и об «Уроках доброты», об альбомах каких-то, а вас лично как человека, несмотря на всё то, что вы сказали, сложно разозлить? Или, спрошу по-другому, что вас может разозлить?
КУКЛАЧЕВ: Дело в том, что у меня очень много недостатков, я очень вспыльчивый, знаете, как актер, я не могу видеть равнодушных, я не могу бессердечие, я не могу, когда несправедливость, я обязательно выйду и скажу. Это нехорошо, надо бы промолчать, но я могу сказать, понимаете. И не то что обидеть, а сказать свою позицию и попробовать переубедить человека.
СТАХОВСКИЙ: А зачем?
КУКЛАЧЕВ: Но дело в том, что я понял одну такую вещь, что взрослый человек уже настолько сложившийся… я поэтому работаю с детьми, с ними проще. Они смотрят на меня, и я им отдаю кусочек своего сердца. Они меня понимают, и я вижу, как они расцветают, понимаете, как у них улыбка, у них радость. У меня дети выходят и дают священное слово. Перед кем священное слово? Ведь прекрасные были организации - пионеры, октябрята, комсомольцы. Я решил возродить, только как?
СТАХОВСКИЙ: Пионерию?
КУКЛАЧЕВ: Ничего подобного, я сделал, создал сейчас детский клуб «Школа доброты». Детский клуб, потом юношеский клуб, потом молодежный клуб. И везде, вступая в этот клуб, ребенок дает священное слово перед своей совестью, у кого она еще не пропала. А если совести уже нет, то не надо.
СТАХОВСКИЙ: Совестью клянусь выполнять то-то и то-то, не делать того-то и того-то?
КУКЛАЧЕВ: Даю священное обещание перед своей совестью быть честным и справедливым, обещаю никогда не брать чужого, обещаю ко всем относиться, как к самому себе, обещаю почитать старших. Это очень важно. И слово, почему я решил, что слово, не клятва, а слово, потому что в Библии сказано: сначала было Слово. А на Руси слово - это было священным. Представляете, слово купца: если он сказал, не надо никаких подписей, контрактов, ничего; честное слово офицера - это всё. Понимаете, я хочу возродить то, что было на Руси, вот это прекрасное, священное.
КУЗЬМИНА: Юрий Дмитриевич, у вас есть враги?
КУКЛАЧЕВ: Ой, может быть, есть, я к ним… Понимаете, дело в том, что я их не считаю врагами. Есть люди, которые завидуют, которые обижаются, которых я раздражаю, которые хотят меня под себя поджать, а у них не получается, я, как кошка, выскакиваю, начинаю царапаться, их раздражает… Я на них не обижаюсь.
КУЗЬМИНА: Юрий Дмитриевич, а зачем? Ведь вы такое хорошее дело делаете. Зачем они вас хотят ущипнуть, поджать, зажать?
КУКЛАЧЕВ: А вы их спросите.
СТАХОВСКИЙ: Потому что вот такие они гады.
КУКЛАЧЕВ: Вот когда журналисты пришли с камерой, со всеми делами, они нашли протокол, где уже меня перевели за кольцевую, за МКАД, понимаете, они зашли в кабинет к этим людям - представляете их лица? Зло всегда хочет исподтишка, в темноте - раз, нанесло удар и спряталось, и никто не видел. Я взял, нахватал, никто не знает, это мое, всё! Но они забывают, что твое сердце, твои глаза, твои руки всё это видят, а сердце никогда обмануть невозможно, и внутри у человека начинается война, внутри у него не устраивается, у него неожиданно появляется какая-то болезнь, неожиданно что-то - подвернулась нога, что-то случается, туда-сюда, не везет как-то в жизни!
СТАХОВСКИЙ: А все от злости?
КУКЛАЧЕВ: Нет.
КУЗЬМИНА: От некрасивости, Жень, как ты говоришь.
КУКЛАЧЕВ: Нет. Остановитесь. Самое главное - это помощь ближнему. Это не то, что полез в карман, достал последнее и отдал. Нет. Помощь может быть взглядом, улыбкой, прикосновением, словом. Можно помочь так, когда у человека трагедия, когда ему наплевали в сердце, когда его оскорбили, когда он знает, что всё, эта жизнь бессмысленна. Я вспоминаю это слово отца моего, когда меня не приняли в цирковое училище последний раз, а я уже в 8-м классе, уже 8-й класс, уже взрослый человек, уже мужчина, всё. Такое было состояние - налили б водки, выпил бы, всё! И вдруг приходит отец и говорит: "Сынок, как?.." Я говорю: "Папа, в меня никто не верит, они никто не верят, никто не видит". Он говорит: "Сынок, я знаю человека, который верит в тебя". Я говорю: "Кто?" - "Я, твой отец". Эти слова у меня запали, я учился в 8-м классе, и я понял, папа, какой я глупый! Я сам создавал себе проблемы, сам надумал. Я понял, что в эту секунду нет силы, которая пересилит меня, всё, я всем докажу. И я доказал. Я уже Куклачев, вместе с моей супругой, мы вместе, и мои дети продолжают это дело. У нас династия. Да, кто-то скажет: у них там семейственность развелась. Смотрите, как начали считать Куклачевых: Дима Куклачев, супруга…
КУЗЬМИНА: Все невестки работают у него!
КУКЛАЧЕВ: Невестки, второй сын, дочь, внуки - кошмар, их надо вообще разбросать!
СТАХОВСКИЙ: Юрий Дмитриевич, большое вам спасибо. У нас закончилось все время. У нас в гостях был Юрий Куклачев.
КУЗЬМИНА: Спасибо вам.
КУКЛАЧЕВ: Приглашаю вас в театр.
Комментарии
Отправить комментарий